у меня тоже псевдоним (с) Алукард
(не прошло и полгода)
если что, в меня можно кинуть разными тяжелыми предметами, я все приму со смирением и покорностью ~__~
для samui kaze
Кроссовер Муми-троллей с Ветром в ивах, кроссовер Доктора с Сайюками
запискаДорогой мистер Тоуд!
(клякса, клякса, след от варенья)
спрячем воздушный шар в моем гроте никто не узнает
Снифф
Пять различий и одно сходство***
Старая история
- Эй! – говорит пришелец, притворяющийся екаем, переводя взгляд с Санзо на Доктора и обратно. – Ничего я вам не скажу! Я знаю эту схему, это «добрый и злой полицейский»!
- Ага, – говорит Санзо, перезаряжая револьвер. – Причем я – добрый.
Дети, которые ждали
- Я ждала его двенадцать лет, а потом еще два года!
- Я больше, – с гордостью говорит Гоку.
- А потом я стукнула его битой!
- А я только подушкой… – с завистью говорит Гоку.
Дети, которые ждали: альтернативная реальность
- Ты звал меня? – Доктор сверился с психобумагой, потом раздолбал прутья темницы звуковой отверткой, а потом начал болтать, и болтать, и бол… и не умолкал ни на минуту.
- А меня зовут Гоку, – в конце концов, смог вставить Гоку.
- Ты звала меня? – Санзо появился в лучах света и протянул ей руку.
- Да, – сказала Эми и изо всех сил шандарахнула его битой.
Санзо и Доктор: о транспортных средствах
- Маленький дракон может превращаться в джип, а твоя девушка – в целую… как ты сказал? Тардис?
- Нет-нет, это, скорее, Тардис может превращаться в девушку…
- Без разницы, хочу девушку! Она больше!
Философия
- И почему мы не можем подбросить их прямо до этого… замка, короче, куда им надо? – спросила Эми.
- Потому что, – ответил Доктор. – Потому что до некоторых мест можно добраться только, если ты пройдешь весь путь. С одной стороны, это путь, а с другой – отношение к жизни, Амелия Понд. Это такая философия. То, каким способом человек путешествует, очень много о нем говорит. Ты идешь по пути, путь проходит сквозь тебя, в общем… что ты делаешь?
- Выводы, – подсказал Рори. – Она делает выводы.
- Что еще за выводы?
- О тебе и твоем способе путешествовать. Раз-раз, и на месте.
Доктор и Комье Санзо
Доктор и Комье понимают друг друга с полуслова. Единственное, что затрудняется объяснить Комье, это его отношение к Укоку.
- Укоку, он… мастер… – начинает Комье.
- О! – говорит Доктор, прекрасно его понимая.
+ одна (банальность) беседа в Тардис***
- Доктор, куда мы летим?
- На Запад, Эми. Дерни за правый тумблер, на котором ты сидишь.
- Доктор, я понимаю, что глупо спрашивать…
- Да, Рори?
- …и все-таки, зачем мы туда летим?
- О, чтобы устроить фиксированную точку в пространстве-времени.
- А, ну, понятно.
- Последний вопрос, Доктор…
- Последний вопрос от Амелии Понд… Звучит угрожающе. «Доктор кто?» – ты уже спрашивала?
- Что за хрень у тебя на плечах?
- Сутра. Сутра Сейтен, если быть точнее. И знаешь что…
- Что?
- Сутра – это круто!
для baccarat
Добрые предзнаменования (как Азирафаил и Кроули заключали свое соглашение)
не совсем про то, как они его заключали, но соглашение присутствует ))
техприм: сноска оформлена тегом more
2020 год, «Ритц»2020 год, «Ритц»
Кроули проделал языком одну из тех удивительных вещей, которые он особенно хорошо мог проделывать. Предполагалось, что они пришли сюда отметить тысячелетие их Соглашения, а не…
- Зачем? – меланхолично произнес молодой человек, сжимая локоть Азирафаила. – Зачем все это?
Кроули практически зашипел.
- Что именно? – ласково уточнил Азирафаил.
- Вообще… – Молодой человек затуманенным взглядом окинул часть ресторана. – В чем смысл?
- Можно, я отвечу? – не выдержал Кроули. – Нет ника…
Азирафаил полыхнул в его сторону взглядом, попутно зажигая свечи на столе.
- У человека сложный период в жизни, а ты… – прошипел ангел.
- Сложный период в жизни – это, когда ты устанавливаешь над дверью ведро со святой водой, – прошипел в ответ Кроули, – а парочка герцогов Ада уже поднимается по лестнице.
- Я знаю, на самом деле ад в наших головах… – Человек вытащил платочек из нагрудного кармана Азирафаила и высморкался.
- Нет, – нехорошо улыбнулся Кроули. – Поверь мне, ад совсем не там.
- Распространенное, но ошибочное мнение, – подтвердил Азирафиал, с сожалением глядя на платочек.
- Но лучше один раз самому увидеть, чем сто раз услышать… – Кроули продолжал улыбаться. – Самоубийство, например…
Азирафаил пнул его под столом.
- Ангел мой! – выругался Кроули.
- Хотел бы я поговорить с ангелом, – вздохнул человек. – Вдруг вы и, правда, ангел?
- Да, – сказал Кроули.
- Нет, – сказал Азирафаил.
- Врать нехорошо, – покачал головой Кроули.
- Послушайте, – сказал Азирафаил тоном опытного психиатра. – Все будет хорошо.
- Почему? – не поверил человек 1У психиатров этот трюк тоже не срабатывает.
- По многим причинам, – убежденно произнес Азирафаил. – Конец Света, например, не состоялся.
- Конец Света, – мрачно заметил человек, – не состоялся аж несколько раз.
- Значит, и хорошо все будет аж несколько раз, – развеселился Кроули.
- Ха-ха. – Человек закрыл лицо руками. – Вы не понимаете. Все… все так бессмысленно.
Если бы существовали не только ангелы вдохновения, но и демоны, то один из них опустился бы в этот момент на плечо Кроули.
- О, – прищурился Кроули, – я понимаю…
И он рассказал, как именно все бессмысленно. А потом объяснил, что это практически даже хорошо, а вот что по-настоящему плохо… И он продолжил рассказывать. В какой-то момент он решил, что Азирафаил спалит весь ресторан или, по крайней мере, начнет оставлять огненные послания на стенах, но ангел спокойно поедал свой бифштекс и лишь изредка хмыкал. Тогда Кроули позволил себе увлечься. В его словах были тьма, ужас и отчаяние, а метафоры блистали стилем, как удар ножа в спину. То есть блеска видно не было, но его наличие подразумевалось. Кроули выложил все дьявольские теории по поводу бессмысленности человеческой жизни, а также несколько человеческих теорий, которые нравились ему гораздо больше. Когда ему не хватало слов, он шипел.
***
- Я не понимаю! – жаловался Кроули час спустя, когда они шли по Пикадилли. – Я с головой макнул его в глубины Ада и держал там, пока у него не закончилось дыхание, а потом подержал еще немножко!.. И после этого он говорит: «Так быть не должно», и идет… идет заниматься чертовой благотворительностью! Да у него чуть нимб над головой не зажегся!
- Ты очень хорошо понимаешь людей, – откликнулся Азирафаил. – Но только на половину. И когда ты переходишь границу этой половины…
- А, – кивнул Кроули, уловив идею, – я перегнул палку?
- Ну, ты провел его через всю тьму, что в нем была, но так как ты не остановился и повел его дальше, то получилось, что ты вроде как вывел его на свет.
- О, – сокрушенно сказал Кроули. – А у ангелов та же проблема?
Азирафаил замялся.
- Мы делаем упор скорее на утешение, чем на то, как прекрасна жизнь… Иногда бывает гораздо лучше предоставить людям возможность самим…
- Сделать за вас всю работу?
Они свернули на Беркли-стрит.
- Так и не отпраздновали годовщину нашего Соглашения, – вздохнул Кроули.
- Мы можем праздновать весь год, – утешил демона Азирафаил. – Моя очередь выбирать ресторан.
- Хорошо, – согласился Кроули и, так как невозможно прожить среди людей и ничему у них не научиться, он добавил, – Можем оформить Соглашение в письменном виде. Для торжественности.
- Нет, – сказал Азирафаил, для которого общение с людьми тоже не прошло даром. – Ничего подписывать я не буду. – Он покосился на Кроули. – Тем более собственной кровью.
***
В данном случае Соглашение означало, что Кроули разрешалось продолжать беспрепятственную работу с Манчестером, а Азирафаилу никто не мешал во всем Шропшире. Кроули получил Глазго, Азирафаил - Эдинбург (никто не взял под ответственность Милтон Кейнс, но оба представили его как свой успех). (с)
Милтон КейнсМилтон Кейнс
- Милтон Кейнс, – вдохновенно говорил Азирафаил, – это город, в котором приятно и жить, и работать. Он построен по заранее подготовленному плану! Все учтено и все продумано.
- Милтон Кейнс, – не менее вдохновенно говорил Кроули, – это город, который спланировали люди.
- Ошибки, допущенные в строительстве ранее заложенных городов, были исправлены...
- При попытке исправить старые ошибки, возникло много новых более интересных…
- В центре города созданы все условия для добродетельных трудов в поте лица и для заслуженного отдыха. Экономический успех города…
- Бизнес и шопинг, шопинг и бизнес… Головные офисы банков и крупных компаний… – Кроули вспомнил, с кем имеет дело. – Старые добрые спекуляции, махинации и ростовщичество, порождающие самих себя. Вечный двигатель в действии...
- Торговый центр длиной в три мили, который может удовлетворить нужды любого жителя города, любого гостя…
- Три мили соблазнов и искушений по приемлемым ценам.
- Характерные… – Азирафаил припомнил строчки рекламного буклета, – «сеточные» шоссе между районами и интенсивное озеленение…
- Взаимоисключающие друг друга факторы…
- Парки… – Азирафаил припомнил строчки туристического буклета, – один из главных ландшафтных элементов, сам город фактически встроен в парк!
- Раньше там был парк…
- Во время строительства города было решено не строить здания, высота которых превышает деревья.
- В скором времени эти ограничения были сняты.
- Здесь есть место, где встречаются любители джаза, блюза и классической музыки. – Эту информацию Азирафаил проверял лично. Даже несколько раз. И намеревался проверять и дальше, как выдастся свободная минутка.
- Ежегодно здесь работают лагеря, которые принимают молодых музыкантов. – Кроули опять вспомнил, с кем имеет дело. – Э… Секс, наркотики, рок-н-ролл?
- Современный город с практически деревенским стилем жизни…
- Вы не представляете, какие у них проблемы с доступом в интернет, – мечтательно произнес Кроули. – А все благодаря нововведениям в телефонных коммуникациях… – Кроули вздохнул. Он все еще помнил, с кем имеет дело, но объяснять было слишком сложно.
- Другими словами… – подытожил Азирафаил.
- Другими словами… – подытожил Кроули.
- Город, построенный во благо!
- Город, построенный с благими намерениями…
Ангельская элита практически прослезилась.
Дьявольская элита понимающе закивала.
для Леориэль
Доктор Кто\Плоский мир. Однажды нарождество страшдество Доктор случайно спасает Анк-Морпорк. От чего угодно.
техприм: сноски (не могу я писать по Пратчетту без сносок)) оформлены тегом more
НашествиеНашествие
- Так сказано в пророчестве, – еще раз повторил верховный жрец Слепого Ио и обвел всех присутствующих твердым взглядом. Нельзя стать верховным жрецом, не приобретя при этом твердых как скала взглядов.
- С неба свалится Спаситель в синем полицейском экипаже и спасет Анк-Морпорк… – Патриций соединил кончики пальцев и с бесконечным терпением посмотрел на Командора.
Командор притворился статуей.
Аркканцлер, терпение которого, в отличие от патрицианского 1Терпение Патриция измерялось, само собой, в бесконечностях, измерялось в отрицательных величинах 2Иногда это были минус бесконечности. Аркканцлер был не менее крупной личностью, чем Патриций. Просто двигался не всегда в том же направлении., взглядом пробуравил Ваймса насквозь.
- С Башни Искусств очень удобно сваливаться, – сказал он. – Оттуда постоянно что-то сыплется.
- Сэр, – невозмутимо произнес Ваймс.
- Сэр… – начал Моркоу.
- Нет-нет, – покачал головой верховный жрец. – Ваша кандидатура не подходит. В пророчестве сказано, что Спаситель будет постоянно сожалеть о том, что он не рыжий.
- Я могу сожалеть, – со всей ответственностью сказал Моркоу.
Ваймс закатил глаза. Моркоу может, да. И свалиться с Башни Искусств он тоже может. Командор готов был держать пари, что Моркоу уже мысленно подыскал магазинчик, в котором купит синюю краску. Ваймс беззвучно простонал. Он хотел провести Страшдество дома, с Сибил и Сэмом-младшим. Он не надеялся, что ему это удастся, но он также никак не ожидал перспективы падения в синей полицейской карете с Башни Искусств.
- Я знал, что могу на Вас рассчитывать, Командор, – донесся до Ваймса голос Патриция. – Краску, естественно, оплатит городская казна. Как-никак именно город Вы и собираетесь спасать.
***
Солнце медленно уходило за горизонт, и на утопающий в страшдественском снеге «Горад Тысичи Сюпризов» 3Сюпризы бывают разными., ложились глубокие тени.
Если приглядеться, некоторые тени выглядели темнее прочих.
В практически безлюдном здании городской стражи капрал Детрит третий час подряд допрашивал подозреваемого. Любой, кто выглядел подозрительно, моментально становился для Детрита подозреваемым. Конкретно этот вызывал подозрение всем своим видом. Начать с того, что он закрывал лицо руками.
- Вы сделали это, ну?! – в который раз повторил Детрит.
«Моргни… – в который раз безмолвно взмолился Плачущий Ангел. – Моргни, ну чего тебе стоит?»
«Крепкий орешек!» – с удовлетворением подумал Детрит и перешел ко второму типу вопросов.
- Вы уверены, что не вы сделали это, ну?!
Если бы Плачущий Ангел действительно мог заплакать, он бы заплакал.
Микроскопические роящиеся существа, которые питаются падалью… Тени ложились на Анк-Морпорк.
Отряд сонтаранцев остановился у границы Теней – старого доброго района Анк-Морпорка. Возможно, не столько доброго, сколько старого, преступного, зловонного и тотально опасного, но сонтаранцы об этом не знали. Отряд перешел границу.
Больше всего обитателей Теней удивило то, что по доброй воле забредшие на их территорию чужеземцы кричали, что нападать со спины нечестно.
Имя тихим печальным вздохом пронеслось над городом.
Големы бодро маршировали по улицам Анк-Морпорка, в Страшдество им полагался выходной.
- Топх, топх, топх, – тяжело ступали по снегу глиняные ноги.
- Доп, доп, доп! – эхом раздалось из ближайшего переулка. Навстречу големам вышли киберлюди.
- Отведите нас к вашему главарю! – потребовали киберлюди, с трудом признавая в глиняных существах дружественную форму жизни.
Големы отвели их к мисс Добросерд.
- Власть над миром, это пустяки, – со знанием дела кивнула киберлюдям мисс Добросерд, делая глубокую затяжку, – попробуйте лучше добиться восьмичасового рабочего дня. Это гораздо… гораздо! сложнее.
Вашта Нерада…
Что-то такое носилось в воздухе, Ваймс чуял это всеми фибрами своей полицейской души. Что-то темное и злое… Командор вдохнул холодный воздух и посмотрел вниз. Далеко-далеко внизу, у подножия Башни Искусств маячила остроконечная шляпа волшебника. Ринсвинд, он сказал, что его зовут Ринсвинд и он будет страховать Ваймса, так что «ничего страшного, командор, падайте, ха-ха! Снег глубокий…» Потом Ринсвинд сказал: «О, боги! Почему именно я?» Ваймс тоже задавал себе этот вопрос.
Полицейская карета, выкрашенная в синий цвет, качнулась и начала медленно заваливаться вниз. Через три бесконечно долгих секунды она окончательно соскользнула с крыши.
В самом центре зала возникла синяя полицейская будка. Болотные дракончики, покашливая и почихивая, внимательно следили за ее появлением. Когда будка появилась полностью, из нее выскочил молодой человек в бабочке, следом за ним вышли центурион и рыжая девушка. Пришельцы огляделись. Им еще не доводилось видеть больных болотных драконов, но когда люди обнаруживают себя в окружении множества загончиков с кашляющими огнем, чихающими огнем и вообще вот-вот готовыми взорваться тварями, в девяти случаях из десяти принимается единственно верное решение.
- Бежим! – заорал Доктор.
Сибил Рэмкин, герцогиня Анкская, шла по коридору приюта для больных драконов шагом полководца, понимающего, что сражения уже не выиграть, но можно еще побороться за исход каждой отдельной битвы.
- Эпидемия, – сказала она.
Маленькая жилистая женщина, которая семенила рядом с ней, печально кивнула.
- Если они взорвутся все разом, последствия будут… разрушительными.
Сибил на мгновение остановилась. Конечно, последствия будут разрушительными. Что может быть разрушительнее для дракона, чем взрыв дракона? Она встревожено взглянула на свою спутницу.
- Я имею в виду последствия для города, – пояснила Бренда Родли, вдовствующая герцогиня Квирма. – В Анк-Морпорке слишком много деревянных зданий и…
Женщины остановились и прислушались. Из главного зала доносились странные звуки.
Болотные дракончики смотрели на Тардис. Они смотрели и смотрели, пока глаза у них не начали слипаться и они не свернулись в чешуйчато-хвостатые клубочки и не заснули. Тардис тихо напевала свое «Аыыы, аыыы, аыыы».
Когда Сибил и Бренда вошли в зал, все драконы мирно дрыхли и вид у них был поразительно здоровый.
- Спасибо, – сказал Ваймс в темноту. – Не очень-то я рассчитывал на этого волшебника.
- У-ук, – вежливо ответил Библиотекарь, затаскивая командора обратно на крышу.
Далеко внизу, кругами бегал Ринсвинд, причитая над обломками синей кареты.
- Давай-ка спускаться, – предложил Ваймс.
- У-ук, – согласился Библиотекарь.
Вашта Нерада, микроскопические существа, способные за миллисекунды обглодать человека до последней косточки, дождались своего часа.
Однако когда они приступили к еде, выяснилось, что в данном конкретном случае глодать было особо и нечего. Им попались одни сплошные косточки.
- ДАВНО ВАС ЖДАЛ, - произнес Смерть.
И в самой темной из теней вспыхнуло синее мерцание его косы.
Старый Том, колокол Незримого Университета начал беззвучно отбивать полночь.
- Страшдество! – заорал Ваймс во всю глотку, после двенадцати ударов тишины. – Страшдество и все спокойно!
А потом он увидел, как на него несется молодой человек в бабочке.
***
- Уничтожить! Уничтожить! – раздавалось под сводами факультета высокоэнергетической магии. – У-ни-что-о-о-жи-ть!
Думминг Тупс подпер щеку ладонью и снова уставился на стеклянный ящик. Существа в ящике по-прежнему были… он поискал нужное слово. Активны. По сути, они были самым активным чем-бы-то-ни-было, что когда-либо видел Тупс. Если бы все на свете состояло из мельчайших частичек, думал Тупс, существа могли бы воспроизвести модель движения этих частичек. И мы бы называли это… каким-то-там движением. От ящика шел слабый гул. Мы могли бы изучать законы мироздания на основе беспорядочного движения этих существ, с горечью думал Тупс. Однако у мироздания в том виде, в каком его знали волшебники, было собственное мнение насчет всяких там законов 4И оно кардинально расходилось с мнением Тупса. И теперь вместо того, чтобы послужить науке, этот ящик будет служить заставкой для Гекса, когда тому приспичит уйти в режим ожидания, совсем печально вздохнул Тупс.
С другой стороны, альтернативой было предложение аркканцлера выпустить существ на волю, увеличить их до размеров зайца, и хорошенько на них поохотиться.
для Terra Nova
Террановия и Теххихаллия: Дуэль (не с министром... хотя...), посол ранен. Юмор.
Однажды после дуэлиОднажды после дуэли
(пьеса в шести сценах)
Сцена первая (сюжетообразующая)
Раннее утро. Посол Террановии Кейдж Шантри и шевалье Тома Хайдл кружат вокруг друг друга то ли в поединке, то ли в танце. Задействованы кварты, терции, ложные выпады, двойные финты, вольты, батманы и прочие акробатические трюки фехтовального искусства. Министр иностранных дел Теххихаллии Лайон Текстер молча наблюдает за схваткой. На лице министра как бы написано «мало того, что мы опаздываем на ежегодную королевскую церемонию, так еще этот… посол!.. умудрился впутаться в дуэль, практически, не слезая с лошади!»
Дуэль, чтоб далеко не ходить, устроили прямо на заднем дворе ближайшей гостиницы. Зеваки во главе с хозяйкой гостиницы от души приветствуют бесплатное представление свистом и криками. В городке проходит ярмарка, и поединок органично вписывается в общее веселье.
Кухарка, работающая в гостинице, уже несколько минут приглядывается к министру.
Кухарка (добродушно): А я вас помню, вы у нас в прошлом году останавливались. Чуть не застрелились.
Текстер: Простите?
Кухарка: Зимой это было, вот, наверно, припомнить и не можете, сейчас-то лето, все по-дру…
Она не успевает договорить, так как кто-то ахает, кто-то начинает аплодировать, а кто-то кричит: «Доктора!» Текстер в панике оборачивается. К нему подбегает довольный Шантри.
Шантри (пытаясь прицепить шпагу к поясу): О, Лайон! Ты не представляешь, какое это счастье – сражаться с кем-то на равных. Это как влюбиться! Я, кстати, победил, можешь меня поздравить!
Текстер (пытаясь не паниковать и не ревновать, или хотя бы не делать этого одновременно): Вообще-то ты тоже ранен.
На противоположном конце двора шевалье Хайдл при помощи секунданта залезает в карету, потом вылезает, машет рукой Шантри и залезает обратно. Посол Террановии провожает отъезжающий экипаж нежным взглядом.
Шантри (рассеяно): Всего лишь царапина. Но если хочешь, можешь меня перевязать.
Текстер (моментально забывая паниковать и ревновать, а также то, что они куда-то опаздывают): Хочу!
Сцена вторая (идущая после первой)
Комната в гостинице. Кровать, легкомысленные занавески, осиротевший летом камин, кресло, пара хлипких стульев. Рядом с кроватью стоит таз для варенья с медленно остывающей кипяченной водой. На кровати сидит полураздетый Шантри. Текстер аккуратно слизывает капли крови с его плеча.
Шантри (запрокидывая голову): Лайон… Лайон-Лайон-Лайон…
Входит доктор с черным чемоданчиком в руке и выражением крайнего неодобрения на лице.
Доктор: Вот она – нынешняя молодежь! Сначала ввязывается в дуэли почем зря, потом истекает кровью почем зря, а потом занимается всяким непотребством… тоже почем зря!
Шантри: Я ему говорил, что это негигиенично, но он меня не послушал…
Доктор (перевязывая рану): И ради этой ерунды вы побеспокоили старого человека, подняли прямо из-за стола…
Текстер (внимательно изучая узел): Мы приносим свои извинения.
Доктор: Сдались мне ваши извинения… Два дня постельного режима и абсолютного покоя.
Текстер: Как?! Вы же сказали, ничего серьезного!
Доктор: Мало ли что я сказал. Вдруг у этого вашего молодого человека сотрясение мозга? Кто его знает?
Шантри: Нет у меня никакого сотрясения!
Текстер (с ужасом вспоминая про королевскую церемонию): А если он поедет в карете? Тихо-тихо, по хорошей дороге? Мы сильно опаздываем…
Шантри (тоже вспоминая про церемонию, но с другим ужасом): А вообще, может, у меня и есть сотрясение… Слабость такая… Во всем теле… Голова кружится…
Текстер: Что?!
Шантри (мечтательно): Ты лучше поезжай один, извинишься перед королем за меня… Скажешь «непредвиденные обстоятельства, не мог позволить ему рисковать своим здоровьем…» А я тут отлежусь, силы восстановлю…
Текстер: Ну, уж нет. Я тебя одного не брошу.
Сцена третья (бытовая)
Та же комната. Посол Террановии по-прежнему сидит в кровати, но теперь удобно развалившись на подушках. Входит министр с подносом в руках. На подносе кастрюлька с куриным бульоном и две плитки шоколада.
Шантри: Я же просил отбивные с картошкой. Много сочных отбивных и много жареной картошки. И соус.
Текстер: Отбивные – это тяжелая еда. Доктор не рекомендует.
Шантри: Эту жидкую гадость я все равно есть не буду.
Текстер (садясь на постель): Еще как будешь. Я сам тебя покормлю. Ложечку за маркиза Морриси, ложечку за шевалье Хайдла, ложечку за братьев Талдерни, отдельно за Симона и отдельно за Реми, еще одну за леди Амелию, по-моему, с ней у тебя тоже что-то было, а также за всех хорошеньких горничных, которые почему-то так и вешаются тебе на шею…
Шантри (давясь бульоном): Это все мое природное обаяние… Так, шоколад я точно не буду!
Текстер: Ты истекаешь кровью и ты сотряс себе мозги, тебя необходимо кормить шоколадом с утра до вечера.
Шантри (переходя на дипломатичный тон): Не могу же я есть его всухомятку…
Текстер: Вино тебе тоже нельзя, не хватало еще цирроза печени… Как ты, кстати, умудрился подхватить сотрясение?
Шантри: Заразился где-нибудь. А чай мне можно?
Текстер уходит за чаем. Шантри задумчиво смотрит на закрывшуюся за министром дверь.
В это время на кухне хозяйка гостиницы, кухарка и одна из горничных обсуждают вновь прибывших постояльцев. Оба, и посол, и министр, признаны столичными штучками, особами капризными и надменными, но не без изящных манер. Предпочтение отдается послу, так как, во-первых, он развлек всех дуэлью, а во-вторых, по мнению горничной, он окружен флером аристократичности, трагичности и романтичности, а у министра все равно нос слишком длинный, хоть и ведет себя как писанный краса… Дальше горничную слушать никто не стал.
Кухарка: Невыгодные какие-то постояльцы. Скряжистые. Только бульону спросили… Вот и в прошлый раз…
Хозяйка гостиницы (со знанием дела): Так это для началу. Птички высокого полета всегда сначала жульен требуют, а потом основное блюдо, барашка или кролика, или дичь какую…
Горничная (согласно вздыхая): Господин Шантри совершенно райская птичка!
Кухарка: Ладно, дичь, а если они коктейлей заморских потребуют? Не будет им никаких коктейлей!
Входит злой как лесной биррик министр.
Текстер: Самовар чая можно?
Сцена четвертая (жульническая)
Все та же комната с кроватью и послом, только посол теперь имеет откровенно умирающий вид.
Входит министр.
Текстер (обеспокоенно): Кейдж!
Шантри (из последних сил пытаясь подтянуться вверх): О, Лайон… У тебя никогда так не бывает, когда кажется, что съешь что-нибудь, что очень хочешь, и сразу выздоровеешь?..
Текстер: Ты что-то хочешь? Я принесу…
Шантри (переходя на слабый шепот): Нет-нет, ничего не надо… Мне бы не хотелось тебя беспокоить…
Текстер (совсем взволнованно): Ты не беспокоишь. Я принесу все, что захочешь!
Шантри (бессильно откидываясь на подушки): Не стоит из-за меня переживать… Это всего лишь каприз… когда люди болеют, когда у них сотрясение мозга… В любом случае, было бы не честно просить тебя о таком…
Текстер: Просто скажи, чего ты хочешь.
Шантри: Но что, если я хочу клубнику? Где ты найдешь ее в это время года?
Текстер: О… А ты уверен? Может, помидорку?
Шантри (твердо): Клубнику. Но ты совершенно не обязан…
Текстер: О, просто… просто лежи здесь и отдыхай, а я пойду и достану эту клубнику! Откуда-нибудь из-под земли, наверное…
Шантри: Под землей – картошка, клубника, в основном, на грядках.
Через некоторое время посол подходит к окну и, осторожно выглядывая из-за занавесок, смотрит, как министр выезжает со двора. Потом Шантри велит седлать свою лошадь и тоже куда-то уезжает.
Сцена пятая (промежуточно-описательная)
Шантри возвращается в гостиницу только под вечер. У посла Террановии вид человека, который успел основательно посидеть в трактире «Голова короля», хорошо провести время в гостях у шевалье Хайдла, а также между делом пошататься по ярмарке. На лестнице посол целует горничную, чтобы она не проговорилась о том, что он куда-то уходил, министру. Потом Шантри задумывается на мгновение и целует горничную еще раз, чтобы она не проговорилась о том, что он ее целовал.
Министр возвращается в гостиницу почти в полночь. У него вид человека, который узнал много нового. В руках у министра лукошко с клубникой. Откровенно говоря, у лукошка настолько потрепанный вид, что создается впечатление, что оно тоже узнало много нового.
Сцена шестая (и последняя)
Горят свечи. Посол скучающе листает томик сонетов, который он нашел под кроватью. Вваливается усталый министр.
Шантри (радостно): Лайон!
Текстер (протягивая лукошко): Твоя клубника. Ешь. Только попробуй сказать, что расхотел.
Шантри (разглядывая клубнику): Она же грязная. Знаешь, сколько последствий от немытой клубники? В семь раз больше, чем от дуэльных ран. А вот это вообще морковка.
Текстер: Ну, прости! Я, знаешь ли, очень торопился, когда грабил чей-то парник. Дергал все подряд, мог и обознаться.
Шантри (весело): О, Лайон! Ты ограбил ради меня парник?
Текстер (печально): Не совсем. Я оставил на грядке деньги. За мной погнались собаки, и я выронил кошелек.
Шантри (затаскивая министра в постель): Мой бедный Лайон…
Текстер: А потом выяснилось, что пока я туда-сюда бегал, моя лошадь отвязалась, и я вынужден был идти пешком. Кейдж, перестань. С лукошком в руках. Какой-то крестьянин на телеге бросил мне монетку. Очень унизительно, между про… Кейдж, я же сказал! Так что я сошел с дороги и пошел какими-то тропками, лучше б не ходил, Ке-ейдж, два дня абсолютного покоя, не забывай, там было полно канав и…
***
Шантри (сонно): Что ты делаешь?
Текстер (выпутываясь из простыней): Собираюсь бдеть у твой постели.
Шантри (апеллируя к здравому смыслу): В постели было бы удобнее.
Текстер (также апеллируя к здравому смыслу): В постели я засну.
Шантри (поворачиваясь на другой бок): Ну, дело твое, бди в кресле.
Текстер (зевая): Не ворочайся, ворочаться вредно…
Уже проваливаясь в сон, министр с несколько противоречивым чувством осознает, что завтра их ждет еще один день абсолютного покоя.
для нои-альбинои
Сайюки: Гьекумен и Гю-Ма-О. Флафф & треш-угар
Милая нои, я должна принести тебе отдельные извинения, это определенно не треш, угар и флафф ((
Я бы очень хотела превратить этот драббл для тебя в волшебство, чтобы первая часть была стейнбековской, чтобы екаи из армии Гю-ма-о сидели в лесу у костра и жарили белку, потому что люди закончились, и кто-нибудь рассуждал на тему "отчаянная девчонка эта Гьекумен", а где-нибудь неподалеку играли в жучиные бои, и просили талисман на удачу. А вторая часть была бы уитменской с его "но нет напрасной любви, плата здесь верная, та или иная". Но ничего из этого у меня не вышло, наверное, про любовь и чудовищ надо писать всерьез, даже если хочешь, чтобы получилось весело.
Может быть, в качестве извинений я напишу тебе что-нибудь другое (лучше оридж)?
два абзаца непонятно чего
Гю-ма-о был предводителем екайского войска, разбойником и убийцей, и, возможно, даже съел кого-то из военнопленных вот только что на ужин, и уста его оскверняли имена богов (и боги сердились)…
Но Гю-ма-о, увидевший Гьекумен, был прекрасен, как прекрасны все влюбленные. Душа его была чиста как небо в летний день, а сердце печально как ветер, поющий в ивах.
- Восторг, и радость, и красота передо мной. И волосы ее как нежный шелка, как ласка… – И Гю-ма-о проводил рукой по волосам и обнаженным плечам Гьекумен. – Как река под луной ее косы...
И Гьекумен ложилась навзничь на мокрую от ночной росы траву, высвобождая волосы из-под головы. И тяжелые локоны рекой текли по траве, и луна отражалась в извивах, и плясала и дробилась лунная дорожка, когда Гю-ма-о звал Гьекумен по имени, выдыхая на первом слоге и недоговаривая третий.
А потом он уснул в ее объятьях и расплетенные косы шелковыми лентами оплели его голову и руки.
И когда Гьекумен смотрела на спящего Гю-ма-о, она думала о том, что прежде чем принести быка в жертву, его украшают цветами и лентами.
для edik_lyudoedik
Плоский мир: про Сьюзен и почему у нее не получилось с Импом (или получилось?..) Желательно, юмор
Много извинений, камрад, я не уверена, что это юмор, что это IC, и что это вообще тебе понравится >__< но я надеюсь, что хоть немножко все-таки понравится ))
******
- Я понимаю, – сказала Сьюзен. На самом деле она не понимала. – Никто никому ничего не должен.
- В Цорте… – Ворон запрыгал на подоконнике, косясь на Сьюзен левым глазом. – Есть такое животное – Гиппопо. Ты не представляешь, что оно делает со львами… – Ворон доскакал до края подоконника и поскакал в обратном направлении, косясь на Сьюзен теперь правым глазом. – Затаскивает в воду, где поглубже, и топит!
- Я просто отнеслась ко всему слишком серьезно, – подумала Сьюзен. Серьезность, в конце концов, была ее наследственной чертой, спасибо дедушке.
- А крокодилов перекусывает пополам, – философски продолжил ворон.
- Я все понимаю, он меня не помнит. Совершенно не имеет никакого значения, что я спасла ему жизнь, это было в другой Вселенной, которой вообще не существовало, просто… Должен же он был хоть что-то почувствовать?! В тот раз он же почувствовал, а я тогда была невидимкой, но он все равно… смотрел на меня! Просто, когда кто-то относится к тебе, как к кому-то особенному, а потом выясняется, то больше он так не считает, да и вообще, получается, что никогда не считал… так просто нечестно!
- Но хуже всего приходится акулам. – Ворон попробовал ухмыльнуться. – Их он вытаскивает на берег и затаптывает насмерть.
Сьюзен посмотрела на ворона.
Когда тебе всего шестнадцать, и ты влюблена, а Вселенная и так сложная штука – ты явно не ожидаешь, что после того как ты спасла человеку, который тебе нравится, как минимум жизнь, и после того, как ты решила, что жизнь настолько несправедлива, что ты больше никогда-никогда этого человека не увидишь, а потом все-таки встречаешь его и говоришь ему: «Привет, это я!»…
В общем, Сьюзен никак не ожидала, что когда она прибежит в лавку «Трех роз», чтобы увидеть Импа, все, что она получит в ответ, будет: «Ага, с тебя 2.50».
- Это я к тому… – Ворон придирчиво оглядел свой хвост. – Что если бы Гиппопо сейчас встретил тебя, он бы определенно уступил дорогу…
Сьюзен молча развернулась к полке с учебниками, схватила «Логику и Парадоксы» Уолда, подумала мгновение, положила книгу обратно, вытащила «Новейшую экономику Клатча» и запустила ею в птицу.
- Все в порядке, – подумала Сьюзен. – Уж если я выбираю, какую именно книгу швырнуть, значит, со мной точно все в порядке.
С улицы послышались приглушенные ругательства ворона.
***
Имп стоял перед зеркалом и репетировал «С тебя 2.50». В следующий раз он произнесет это еще небрежнее. Он с тревогой взглянул на собственное отражение. Может, стоит сделать стрелочки на брюках? Хотя он будет стоять за прилавком и она все равно не заметит. Если она вообще… На этот раз Имп уставился в зеркало с неподдельным отчаяньем.
В конце-то концов, он же даже имени ее не знает!
если что, в меня можно кинуть разными тяжелыми предметами, я все приму со смирением и покорностью ~__~
для samui kaze
Кроссовер Муми-троллей с Ветром в ивах, кроссовер Доктора с Сайюками
запискаДорогой мистер Тоуд!
(клякса, клякса, след от варенья)
спрячем воздушный шар в моем гроте никто не узнает
Снифф
Пять различий и одно сходство***
Старая история
- Эй! – говорит пришелец, притворяющийся екаем, переводя взгляд с Санзо на Доктора и обратно. – Ничего я вам не скажу! Я знаю эту схему, это «добрый и злой полицейский»!
- Ага, – говорит Санзо, перезаряжая револьвер. – Причем я – добрый.
Дети, которые ждали
- Я ждала его двенадцать лет, а потом еще два года!
- Я больше, – с гордостью говорит Гоку.
- А потом я стукнула его битой!
- А я только подушкой… – с завистью говорит Гоку.
Дети, которые ждали: альтернативная реальность
- Ты звал меня? – Доктор сверился с психобумагой, потом раздолбал прутья темницы звуковой отверткой, а потом начал болтать, и болтать, и бол… и не умолкал ни на минуту.
- А меня зовут Гоку, – в конце концов, смог вставить Гоку.
- Ты звала меня? – Санзо появился в лучах света и протянул ей руку.
- Да, – сказала Эми и изо всех сил шандарахнула его битой.
Санзо и Доктор: о транспортных средствах
- Маленький дракон может превращаться в джип, а твоя девушка – в целую… как ты сказал? Тардис?
- Нет-нет, это, скорее, Тардис может превращаться в девушку…
- Без разницы, хочу девушку! Она больше!
Философия
- И почему мы не можем подбросить их прямо до этого… замка, короче, куда им надо? – спросила Эми.
- Потому что, – ответил Доктор. – Потому что до некоторых мест можно добраться только, если ты пройдешь весь путь. С одной стороны, это путь, а с другой – отношение к жизни, Амелия Понд. Это такая философия. То, каким способом человек путешествует, очень много о нем говорит. Ты идешь по пути, путь проходит сквозь тебя, в общем… что ты делаешь?
- Выводы, – подсказал Рори. – Она делает выводы.
- Что еще за выводы?
- О тебе и твоем способе путешествовать. Раз-раз, и на месте.
Доктор и Комье Санзо
Доктор и Комье понимают друг друга с полуслова. Единственное, что затрудняется объяснить Комье, это его отношение к Укоку.
- Укоку, он… мастер… – начинает Комье.
- О! – говорит Доктор, прекрасно его понимая.
+ одна (банальность) беседа в Тардис***
- Доктор, куда мы летим?
- На Запад, Эми. Дерни за правый тумблер, на котором ты сидишь.
- Доктор, я понимаю, что глупо спрашивать…
- Да, Рори?
- …и все-таки, зачем мы туда летим?
- О, чтобы устроить фиксированную точку в пространстве-времени.
- А, ну, понятно.
- Последний вопрос, Доктор…
- Последний вопрос от Амелии Понд… Звучит угрожающе. «Доктор кто?» – ты уже спрашивала?
- Что за хрень у тебя на плечах?
- Сутра. Сутра Сейтен, если быть точнее. И знаешь что…
- Что?
- Сутра – это круто!
для baccarat
Добрые предзнаменования (как Азирафаил и Кроули заключали свое соглашение)
не совсем про то, как они его заключали, но соглашение присутствует ))
техприм: сноска оформлена тегом more
2020 год, «Ритц»2020 год, «Ритц»
Кроули проделал языком одну из тех удивительных вещей, которые он особенно хорошо мог проделывать. Предполагалось, что они пришли сюда отметить тысячелетие их Соглашения, а не…
- Зачем? – меланхолично произнес молодой человек, сжимая локоть Азирафаила. – Зачем все это?
Кроули практически зашипел.
- Что именно? – ласково уточнил Азирафаил.
- Вообще… – Молодой человек затуманенным взглядом окинул часть ресторана. – В чем смысл?
- Можно, я отвечу? – не выдержал Кроули. – Нет ника…
Азирафаил полыхнул в его сторону взглядом, попутно зажигая свечи на столе.
- У человека сложный период в жизни, а ты… – прошипел ангел.
- Сложный период в жизни – это, когда ты устанавливаешь над дверью ведро со святой водой, – прошипел в ответ Кроули, – а парочка герцогов Ада уже поднимается по лестнице.
- Я знаю, на самом деле ад в наших головах… – Человек вытащил платочек из нагрудного кармана Азирафаила и высморкался.
- Нет, – нехорошо улыбнулся Кроули. – Поверь мне, ад совсем не там.
- Распространенное, но ошибочное мнение, – подтвердил Азирафиал, с сожалением глядя на платочек.
- Но лучше один раз самому увидеть, чем сто раз услышать… – Кроули продолжал улыбаться. – Самоубийство, например…
Азирафаил пнул его под столом.
- Ангел мой! – выругался Кроули.
- Хотел бы я поговорить с ангелом, – вздохнул человек. – Вдруг вы и, правда, ангел?
- Да, – сказал Кроули.
- Нет, – сказал Азирафаил.
- Врать нехорошо, – покачал головой Кроули.
- Послушайте, – сказал Азирафаил тоном опытного психиатра. – Все будет хорошо.
- Почему? – не поверил человек 1У психиатров этот трюк тоже не срабатывает.
- По многим причинам, – убежденно произнес Азирафаил. – Конец Света, например, не состоялся.
- Конец Света, – мрачно заметил человек, – не состоялся аж несколько раз.
- Значит, и хорошо все будет аж несколько раз, – развеселился Кроули.
- Ха-ха. – Человек закрыл лицо руками. – Вы не понимаете. Все… все так бессмысленно.
Если бы существовали не только ангелы вдохновения, но и демоны, то один из них опустился бы в этот момент на плечо Кроули.
- О, – прищурился Кроули, – я понимаю…
И он рассказал, как именно все бессмысленно. А потом объяснил, что это практически даже хорошо, а вот что по-настоящему плохо… И он продолжил рассказывать. В какой-то момент он решил, что Азирафаил спалит весь ресторан или, по крайней мере, начнет оставлять огненные послания на стенах, но ангел спокойно поедал свой бифштекс и лишь изредка хмыкал. Тогда Кроули позволил себе увлечься. В его словах были тьма, ужас и отчаяние, а метафоры блистали стилем, как удар ножа в спину. То есть блеска видно не было, но его наличие подразумевалось. Кроули выложил все дьявольские теории по поводу бессмысленности человеческой жизни, а также несколько человеческих теорий, которые нравились ему гораздо больше. Когда ему не хватало слов, он шипел.
***
- Я не понимаю! – жаловался Кроули час спустя, когда они шли по Пикадилли. – Я с головой макнул его в глубины Ада и держал там, пока у него не закончилось дыхание, а потом подержал еще немножко!.. И после этого он говорит: «Так быть не должно», и идет… идет заниматься чертовой благотворительностью! Да у него чуть нимб над головой не зажегся!
- Ты очень хорошо понимаешь людей, – откликнулся Азирафаил. – Но только на половину. И когда ты переходишь границу этой половины…
- А, – кивнул Кроули, уловив идею, – я перегнул палку?
- Ну, ты провел его через всю тьму, что в нем была, но так как ты не остановился и повел его дальше, то получилось, что ты вроде как вывел его на свет.
- О, – сокрушенно сказал Кроули. – А у ангелов та же проблема?
Азирафаил замялся.
- Мы делаем упор скорее на утешение, чем на то, как прекрасна жизнь… Иногда бывает гораздо лучше предоставить людям возможность самим…
- Сделать за вас всю работу?
Они свернули на Беркли-стрит.
- Так и не отпраздновали годовщину нашего Соглашения, – вздохнул Кроули.
- Мы можем праздновать весь год, – утешил демона Азирафаил. – Моя очередь выбирать ресторан.
- Хорошо, – согласился Кроули и, так как невозможно прожить среди людей и ничему у них не научиться, он добавил, – Можем оформить Соглашение в письменном виде. Для торжественности.
- Нет, – сказал Азирафаил, для которого общение с людьми тоже не прошло даром. – Ничего подписывать я не буду. – Он покосился на Кроули. – Тем более собственной кровью.
***
В данном случае Соглашение означало, что Кроули разрешалось продолжать беспрепятственную работу с Манчестером, а Азирафаилу никто не мешал во всем Шропшире. Кроули получил Глазго, Азирафаил - Эдинбург (никто не взял под ответственность Милтон Кейнс, но оба представили его как свой успех). (с)
Милтон КейнсМилтон Кейнс
- Милтон Кейнс, – вдохновенно говорил Азирафаил, – это город, в котором приятно и жить, и работать. Он построен по заранее подготовленному плану! Все учтено и все продумано.
- Милтон Кейнс, – не менее вдохновенно говорил Кроули, – это город, который спланировали люди.
- Ошибки, допущенные в строительстве ранее заложенных городов, были исправлены...
- При попытке исправить старые ошибки, возникло много новых более интересных…
- В центре города созданы все условия для добродетельных трудов в поте лица и для заслуженного отдыха. Экономический успех города…
- Бизнес и шопинг, шопинг и бизнес… Головные офисы банков и крупных компаний… – Кроули вспомнил, с кем имеет дело. – Старые добрые спекуляции, махинации и ростовщичество, порождающие самих себя. Вечный двигатель в действии...
- Торговый центр длиной в три мили, который может удовлетворить нужды любого жителя города, любого гостя…
- Три мили соблазнов и искушений по приемлемым ценам.
- Характерные… – Азирафаил припомнил строчки рекламного буклета, – «сеточные» шоссе между районами и интенсивное озеленение…
- Взаимоисключающие друг друга факторы…
- Парки… – Азирафаил припомнил строчки туристического буклета, – один из главных ландшафтных элементов, сам город фактически встроен в парк!
- Раньше там был парк…
- Во время строительства города было решено не строить здания, высота которых превышает деревья.
- В скором времени эти ограничения были сняты.
- Здесь есть место, где встречаются любители джаза, блюза и классической музыки. – Эту информацию Азирафаил проверял лично. Даже несколько раз. И намеревался проверять и дальше, как выдастся свободная минутка.
- Ежегодно здесь работают лагеря, которые принимают молодых музыкантов. – Кроули опять вспомнил, с кем имеет дело. – Э… Секс, наркотики, рок-н-ролл?
- Современный город с практически деревенским стилем жизни…
- Вы не представляете, какие у них проблемы с доступом в интернет, – мечтательно произнес Кроули. – А все благодаря нововведениям в телефонных коммуникациях… – Кроули вздохнул. Он все еще помнил, с кем имеет дело, но объяснять было слишком сложно.
- Другими словами… – подытожил Азирафаил.
- Другими словами… – подытожил Кроули.
- Город, построенный во благо!
- Город, построенный с благими намерениями…
Ангельская элита практически прослезилась.
Дьявольская элита понимающе закивала.
для Леориэль
Доктор Кто\Плоский мир. Однажды на
техприм: сноски (не могу я писать по Пратчетту без сносок)) оформлены тегом more
НашествиеНашествие
- Так сказано в пророчестве, – еще раз повторил верховный жрец Слепого Ио и обвел всех присутствующих твердым взглядом. Нельзя стать верховным жрецом, не приобретя при этом твердых как скала взглядов.
- С неба свалится Спаситель в синем полицейском экипаже и спасет Анк-Морпорк… – Патриций соединил кончики пальцев и с бесконечным терпением посмотрел на Командора.
Командор притворился статуей.
Аркканцлер, терпение которого, в отличие от патрицианского 1Терпение Патриция измерялось, само собой, в бесконечностях, измерялось в отрицательных величинах 2Иногда это были минус бесконечности. Аркканцлер был не менее крупной личностью, чем Патриций. Просто двигался не всегда в том же направлении., взглядом пробуравил Ваймса насквозь.
- С Башни Искусств очень удобно сваливаться, – сказал он. – Оттуда постоянно что-то сыплется.
- Сэр, – невозмутимо произнес Ваймс.
- Сэр… – начал Моркоу.
- Нет-нет, – покачал головой верховный жрец. – Ваша кандидатура не подходит. В пророчестве сказано, что Спаситель будет постоянно сожалеть о том, что он не рыжий.
- Я могу сожалеть, – со всей ответственностью сказал Моркоу.
Ваймс закатил глаза. Моркоу может, да. И свалиться с Башни Искусств он тоже может. Командор готов был держать пари, что Моркоу уже мысленно подыскал магазинчик, в котором купит синюю краску. Ваймс беззвучно простонал. Он хотел провести Страшдество дома, с Сибил и Сэмом-младшим. Он не надеялся, что ему это удастся, но он также никак не ожидал перспективы падения в синей полицейской карете с Башни Искусств.
- Я знал, что могу на Вас рассчитывать, Командор, – донесся до Ваймса голос Патриция. – Краску, естественно, оплатит городская казна. Как-никак именно город Вы и собираетесь спасать.
***
Солнце медленно уходило за горизонт, и на утопающий в страшдественском снеге «Горад Тысичи Сюпризов» 3Сюпризы бывают разными., ложились глубокие тени.
Если приглядеться, некоторые тени выглядели темнее прочих.
В практически безлюдном здании городской стражи капрал Детрит третий час подряд допрашивал подозреваемого. Любой, кто выглядел подозрительно, моментально становился для Детрита подозреваемым. Конкретно этот вызывал подозрение всем своим видом. Начать с того, что он закрывал лицо руками.
- Вы сделали это, ну?! – в который раз повторил Детрит.
«Моргни… – в который раз безмолвно взмолился Плачущий Ангел. – Моргни, ну чего тебе стоит?»
«Крепкий орешек!» – с удовлетворением подумал Детрит и перешел ко второму типу вопросов.
- Вы уверены, что не вы сделали это, ну?!
Если бы Плачущий Ангел действительно мог заплакать, он бы заплакал.
Микроскопические роящиеся существа, которые питаются падалью… Тени ложились на Анк-Морпорк.
Отряд сонтаранцев остановился у границы Теней – старого доброго района Анк-Морпорка. Возможно, не столько доброго, сколько старого, преступного, зловонного и тотально опасного, но сонтаранцы об этом не знали. Отряд перешел границу.
Больше всего обитателей Теней удивило то, что по доброй воле забредшие на их территорию чужеземцы кричали, что нападать со спины нечестно.
Имя тихим печальным вздохом пронеслось над городом.
Големы бодро маршировали по улицам Анк-Морпорка, в Страшдество им полагался выходной.
- Топх, топх, топх, – тяжело ступали по снегу глиняные ноги.
- Доп, доп, доп! – эхом раздалось из ближайшего переулка. Навстречу големам вышли киберлюди.
- Отведите нас к вашему главарю! – потребовали киберлюди, с трудом признавая в глиняных существах дружественную форму жизни.
Големы отвели их к мисс Добросерд.
- Власть над миром, это пустяки, – со знанием дела кивнула киберлюдям мисс Добросерд, делая глубокую затяжку, – попробуйте лучше добиться восьмичасового рабочего дня. Это гораздо… гораздо! сложнее.
Вашта Нерада…
Что-то такое носилось в воздухе, Ваймс чуял это всеми фибрами своей полицейской души. Что-то темное и злое… Командор вдохнул холодный воздух и посмотрел вниз. Далеко-далеко внизу, у подножия Башни Искусств маячила остроконечная шляпа волшебника. Ринсвинд, он сказал, что его зовут Ринсвинд и он будет страховать Ваймса, так что «ничего страшного, командор, падайте, ха-ха! Снег глубокий…» Потом Ринсвинд сказал: «О, боги! Почему именно я?» Ваймс тоже задавал себе этот вопрос.
Полицейская карета, выкрашенная в синий цвет, качнулась и начала медленно заваливаться вниз. Через три бесконечно долгих секунды она окончательно соскользнула с крыши.
В самом центре зала возникла синяя полицейская будка. Болотные дракончики, покашливая и почихивая, внимательно следили за ее появлением. Когда будка появилась полностью, из нее выскочил молодой человек в бабочке, следом за ним вышли центурион и рыжая девушка. Пришельцы огляделись. Им еще не доводилось видеть больных болотных драконов, но когда люди обнаруживают себя в окружении множества загончиков с кашляющими огнем, чихающими огнем и вообще вот-вот готовыми взорваться тварями, в девяти случаях из десяти принимается единственно верное решение.
- Бежим! – заорал Доктор.
Сибил Рэмкин, герцогиня Анкская, шла по коридору приюта для больных драконов шагом полководца, понимающего, что сражения уже не выиграть, но можно еще побороться за исход каждой отдельной битвы.
- Эпидемия, – сказала она.
Маленькая жилистая женщина, которая семенила рядом с ней, печально кивнула.
- Если они взорвутся все разом, последствия будут… разрушительными.
Сибил на мгновение остановилась. Конечно, последствия будут разрушительными. Что может быть разрушительнее для дракона, чем взрыв дракона? Она встревожено взглянула на свою спутницу.
- Я имею в виду последствия для города, – пояснила Бренда Родли, вдовствующая герцогиня Квирма. – В Анк-Морпорке слишком много деревянных зданий и…
Женщины остановились и прислушались. Из главного зала доносились странные звуки.
Болотные дракончики смотрели на Тардис. Они смотрели и смотрели, пока глаза у них не начали слипаться и они не свернулись в чешуйчато-хвостатые клубочки и не заснули. Тардис тихо напевала свое «Аыыы, аыыы, аыыы».
Когда Сибил и Бренда вошли в зал, все драконы мирно дрыхли и вид у них был поразительно здоровый.
- Спасибо, – сказал Ваймс в темноту. – Не очень-то я рассчитывал на этого волшебника.
- У-ук, – вежливо ответил Библиотекарь, затаскивая командора обратно на крышу.
Далеко внизу, кругами бегал Ринсвинд, причитая над обломками синей кареты.
- Давай-ка спускаться, – предложил Ваймс.
- У-ук, – согласился Библиотекарь.
Вашта Нерада, микроскопические существа, способные за миллисекунды обглодать человека до последней косточки, дождались своего часа.
Однако когда они приступили к еде, выяснилось, что в данном конкретном случае глодать было особо и нечего. Им попались одни сплошные косточки.
- ДАВНО ВАС ЖДАЛ, - произнес Смерть.
И в самой темной из теней вспыхнуло синее мерцание его косы.
Старый Том, колокол Незримого Университета начал беззвучно отбивать полночь.
- Страшдество! – заорал Ваймс во всю глотку, после двенадцати ударов тишины. – Страшдество и все спокойно!
А потом он увидел, как на него несется молодой человек в бабочке.
***
- Уничтожить! Уничтожить! – раздавалось под сводами факультета высокоэнергетической магии. – У-ни-что-о-о-жи-ть!
Думминг Тупс подпер щеку ладонью и снова уставился на стеклянный ящик. Существа в ящике по-прежнему были… он поискал нужное слово. Активны. По сути, они были самым активным чем-бы-то-ни-было, что когда-либо видел Тупс. Если бы все на свете состояло из мельчайших частичек, думал Тупс, существа могли бы воспроизвести модель движения этих частичек. И мы бы называли это… каким-то-там движением. От ящика шел слабый гул. Мы могли бы изучать законы мироздания на основе беспорядочного движения этих существ, с горечью думал Тупс. Однако у мироздания в том виде, в каком его знали волшебники, было собственное мнение насчет всяких там законов 4И оно кардинально расходилось с мнением Тупса. И теперь вместо того, чтобы послужить науке, этот ящик будет служить заставкой для Гекса, когда тому приспичит уйти в режим ожидания, совсем печально вздохнул Тупс.
С другой стороны, альтернативой было предложение аркканцлера выпустить существ на волю, увеличить их до размеров зайца, и хорошенько на них поохотиться.
для Terra Nova
Террановия и Теххихаллия: Дуэль (не с министром... хотя...), посол ранен. Юмор.
Однажды после дуэлиОднажды после дуэли
(пьеса в шести сценах)
Сцена первая (сюжетообразующая)
Раннее утро. Посол Террановии Кейдж Шантри и шевалье Тома Хайдл кружат вокруг друг друга то ли в поединке, то ли в танце. Задействованы кварты, терции, ложные выпады, двойные финты, вольты, батманы и прочие акробатические трюки фехтовального искусства. Министр иностранных дел Теххихаллии Лайон Текстер молча наблюдает за схваткой. На лице министра как бы написано «мало того, что мы опаздываем на ежегодную королевскую церемонию, так еще этот… посол!.. умудрился впутаться в дуэль, практически, не слезая с лошади!»
Дуэль, чтоб далеко не ходить, устроили прямо на заднем дворе ближайшей гостиницы. Зеваки во главе с хозяйкой гостиницы от души приветствуют бесплатное представление свистом и криками. В городке проходит ярмарка, и поединок органично вписывается в общее веселье.
Кухарка, работающая в гостинице, уже несколько минут приглядывается к министру.
Кухарка (добродушно): А я вас помню, вы у нас в прошлом году останавливались. Чуть не застрелились.
Текстер: Простите?
Кухарка: Зимой это было, вот, наверно, припомнить и не можете, сейчас-то лето, все по-дру…
Она не успевает договорить, так как кто-то ахает, кто-то начинает аплодировать, а кто-то кричит: «Доктора!» Текстер в панике оборачивается. К нему подбегает довольный Шантри.
Шантри (пытаясь прицепить шпагу к поясу): О, Лайон! Ты не представляешь, какое это счастье – сражаться с кем-то на равных. Это как влюбиться! Я, кстати, победил, можешь меня поздравить!
Текстер (пытаясь не паниковать и не ревновать, или хотя бы не делать этого одновременно): Вообще-то ты тоже ранен.
На противоположном конце двора шевалье Хайдл при помощи секунданта залезает в карету, потом вылезает, машет рукой Шантри и залезает обратно. Посол Террановии провожает отъезжающий экипаж нежным взглядом.
Шантри (рассеяно): Всего лишь царапина. Но если хочешь, можешь меня перевязать.
Текстер (моментально забывая паниковать и ревновать, а также то, что они куда-то опаздывают): Хочу!
Сцена вторая (идущая после первой)
Комната в гостинице. Кровать, легкомысленные занавески, осиротевший летом камин, кресло, пара хлипких стульев. Рядом с кроватью стоит таз для варенья с медленно остывающей кипяченной водой. На кровати сидит полураздетый Шантри. Текстер аккуратно слизывает капли крови с его плеча.
Шантри (запрокидывая голову): Лайон… Лайон-Лайон-Лайон…
Входит доктор с черным чемоданчиком в руке и выражением крайнего неодобрения на лице.
Доктор: Вот она – нынешняя молодежь! Сначала ввязывается в дуэли почем зря, потом истекает кровью почем зря, а потом занимается всяким непотребством… тоже почем зря!
Шантри: Я ему говорил, что это негигиенично, но он меня не послушал…
Доктор (перевязывая рану): И ради этой ерунды вы побеспокоили старого человека, подняли прямо из-за стола…
Текстер (внимательно изучая узел): Мы приносим свои извинения.
Доктор: Сдались мне ваши извинения… Два дня постельного режима и абсолютного покоя.
Текстер: Как?! Вы же сказали, ничего серьезного!
Доктор: Мало ли что я сказал. Вдруг у этого вашего молодого человека сотрясение мозга? Кто его знает?
Шантри: Нет у меня никакого сотрясения!
Текстер (с ужасом вспоминая про королевскую церемонию): А если он поедет в карете? Тихо-тихо, по хорошей дороге? Мы сильно опаздываем…
Шантри (тоже вспоминая про церемонию, но с другим ужасом): А вообще, может, у меня и есть сотрясение… Слабость такая… Во всем теле… Голова кружится…
Текстер: Что?!
Шантри (мечтательно): Ты лучше поезжай один, извинишься перед королем за меня… Скажешь «непредвиденные обстоятельства, не мог позволить ему рисковать своим здоровьем…» А я тут отлежусь, силы восстановлю…
Текстер: Ну, уж нет. Я тебя одного не брошу.
Сцена третья (бытовая)
Та же комната. Посол Террановии по-прежнему сидит в кровати, но теперь удобно развалившись на подушках. Входит министр с подносом в руках. На подносе кастрюлька с куриным бульоном и две плитки шоколада.
Шантри: Я же просил отбивные с картошкой. Много сочных отбивных и много жареной картошки. И соус.
Текстер: Отбивные – это тяжелая еда. Доктор не рекомендует.
Шантри: Эту жидкую гадость я все равно есть не буду.
Текстер (садясь на постель): Еще как будешь. Я сам тебя покормлю. Ложечку за маркиза Морриси, ложечку за шевалье Хайдла, ложечку за братьев Талдерни, отдельно за Симона и отдельно за Реми, еще одну за леди Амелию, по-моему, с ней у тебя тоже что-то было, а также за всех хорошеньких горничных, которые почему-то так и вешаются тебе на шею…
Шантри (давясь бульоном): Это все мое природное обаяние… Так, шоколад я точно не буду!
Текстер: Ты истекаешь кровью и ты сотряс себе мозги, тебя необходимо кормить шоколадом с утра до вечера.
Шантри (переходя на дипломатичный тон): Не могу же я есть его всухомятку…
Текстер: Вино тебе тоже нельзя, не хватало еще цирроза печени… Как ты, кстати, умудрился подхватить сотрясение?
Шантри: Заразился где-нибудь. А чай мне можно?
Текстер уходит за чаем. Шантри задумчиво смотрит на закрывшуюся за министром дверь.
В это время на кухне хозяйка гостиницы, кухарка и одна из горничных обсуждают вновь прибывших постояльцев. Оба, и посол, и министр, признаны столичными штучками, особами капризными и надменными, но не без изящных манер. Предпочтение отдается послу, так как, во-первых, он развлек всех дуэлью, а во-вторых, по мнению горничной, он окружен флером аристократичности, трагичности и романтичности, а у министра все равно нос слишком длинный, хоть и ведет себя как писанный краса… Дальше горничную слушать никто не стал.
Кухарка: Невыгодные какие-то постояльцы. Скряжистые. Только бульону спросили… Вот и в прошлый раз…
Хозяйка гостиницы (со знанием дела): Так это для началу. Птички высокого полета всегда сначала жульен требуют, а потом основное блюдо, барашка или кролика, или дичь какую…
Горничная (согласно вздыхая): Господин Шантри совершенно райская птичка!
Кухарка: Ладно, дичь, а если они коктейлей заморских потребуют? Не будет им никаких коктейлей!
Входит злой как лесной биррик министр.
Текстер: Самовар чая можно?
Сцена четвертая (жульническая)
Все та же комната с кроватью и послом, только посол теперь имеет откровенно умирающий вид.
Входит министр.
Текстер (обеспокоенно): Кейдж!
Шантри (из последних сил пытаясь подтянуться вверх): О, Лайон… У тебя никогда так не бывает, когда кажется, что съешь что-нибудь, что очень хочешь, и сразу выздоровеешь?..
Текстер: Ты что-то хочешь? Я принесу…
Шантри (переходя на слабый шепот): Нет-нет, ничего не надо… Мне бы не хотелось тебя беспокоить…
Текстер (совсем взволнованно): Ты не беспокоишь. Я принесу все, что захочешь!
Шантри (бессильно откидываясь на подушки): Не стоит из-за меня переживать… Это всего лишь каприз… когда люди болеют, когда у них сотрясение мозга… В любом случае, было бы не честно просить тебя о таком…
Текстер: Просто скажи, чего ты хочешь.
Шантри: Но что, если я хочу клубнику? Где ты найдешь ее в это время года?
Текстер: О… А ты уверен? Может, помидорку?
Шантри (твердо): Клубнику. Но ты совершенно не обязан…
Текстер: О, просто… просто лежи здесь и отдыхай, а я пойду и достану эту клубнику! Откуда-нибудь из-под земли, наверное…
Шантри: Под землей – картошка, клубника, в основном, на грядках.
Через некоторое время посол подходит к окну и, осторожно выглядывая из-за занавесок, смотрит, как министр выезжает со двора. Потом Шантри велит седлать свою лошадь и тоже куда-то уезжает.
Сцена пятая (промежуточно-описательная)
Шантри возвращается в гостиницу только под вечер. У посла Террановии вид человека, который успел основательно посидеть в трактире «Голова короля», хорошо провести время в гостях у шевалье Хайдла, а также между делом пошататься по ярмарке. На лестнице посол целует горничную, чтобы она не проговорилась о том, что он куда-то уходил, министру. Потом Шантри задумывается на мгновение и целует горничную еще раз, чтобы она не проговорилась о том, что он ее целовал.
Министр возвращается в гостиницу почти в полночь. У него вид человека, который узнал много нового. В руках у министра лукошко с клубникой. Откровенно говоря, у лукошка настолько потрепанный вид, что создается впечатление, что оно тоже узнало много нового.
Сцена шестая (и последняя)
Горят свечи. Посол скучающе листает томик сонетов, который он нашел под кроватью. Вваливается усталый министр.
Шантри (радостно): Лайон!
Текстер (протягивая лукошко): Твоя клубника. Ешь. Только попробуй сказать, что расхотел.
Шантри (разглядывая клубнику): Она же грязная. Знаешь, сколько последствий от немытой клубники? В семь раз больше, чем от дуэльных ран. А вот это вообще морковка.
Текстер: Ну, прости! Я, знаешь ли, очень торопился, когда грабил чей-то парник. Дергал все подряд, мог и обознаться.
Шантри (весело): О, Лайон! Ты ограбил ради меня парник?
Текстер (печально): Не совсем. Я оставил на грядке деньги. За мной погнались собаки, и я выронил кошелек.
Шантри (затаскивая министра в постель): Мой бедный Лайон…
Текстер: А потом выяснилось, что пока я туда-сюда бегал, моя лошадь отвязалась, и я вынужден был идти пешком. Кейдж, перестань. С лукошком в руках. Какой-то крестьянин на телеге бросил мне монетку. Очень унизительно, между про… Кейдж, я же сказал! Так что я сошел с дороги и пошел какими-то тропками, лучше б не ходил, Ке-ейдж, два дня абсолютного покоя, не забывай, там было полно канав и…
***
Шантри (сонно): Что ты делаешь?
Текстер (выпутываясь из простыней): Собираюсь бдеть у твой постели.
Шантри (апеллируя к здравому смыслу): В постели было бы удобнее.
Текстер (также апеллируя к здравому смыслу): В постели я засну.
Шантри (поворачиваясь на другой бок): Ну, дело твое, бди в кресле.
Текстер (зевая): Не ворочайся, ворочаться вредно…
Уже проваливаясь в сон, министр с несколько противоречивым чувством осознает, что завтра их ждет еще один день абсолютного покоя.
для нои-альбинои
Сайюки: Гьекумен и Гю-Ма-О. Флафф & треш-угар
Милая нои, я должна принести тебе отдельные извинения, это определенно не треш, угар и флафф ((
Я бы очень хотела превратить этот драббл для тебя в волшебство, чтобы первая часть была стейнбековской, чтобы екаи из армии Гю-ма-о сидели в лесу у костра и жарили белку, потому что люди закончились, и кто-нибудь рассуждал на тему "отчаянная девчонка эта Гьекумен", а где-нибудь неподалеку играли в жучиные бои, и просили талисман на удачу. А вторая часть была бы уитменской с его "но нет напрасной любви, плата здесь верная, та или иная". Но ничего из этого у меня не вышло, наверное, про любовь и чудовищ надо писать всерьез, даже если хочешь, чтобы получилось весело.
Может быть, в качестве извинений я напишу тебе что-нибудь другое (лучше оридж)?
два абзаца непонятно чего
Гю-ма-о был предводителем екайского войска, разбойником и убийцей, и, возможно, даже съел кого-то из военнопленных вот только что на ужин, и уста его оскверняли имена богов (и боги сердились)…
Но Гю-ма-о, увидевший Гьекумен, был прекрасен, как прекрасны все влюбленные. Душа его была чиста как небо в летний день, а сердце печально как ветер, поющий в ивах.
- Восторг, и радость, и красота передо мной. И волосы ее как нежный шелка, как ласка… – И Гю-ма-о проводил рукой по волосам и обнаженным плечам Гьекумен. – Как река под луной ее косы...
И Гьекумен ложилась навзничь на мокрую от ночной росы траву, высвобождая волосы из-под головы. И тяжелые локоны рекой текли по траве, и луна отражалась в извивах, и плясала и дробилась лунная дорожка, когда Гю-ма-о звал Гьекумен по имени, выдыхая на первом слоге и недоговаривая третий.
А потом он уснул в ее объятьях и расплетенные косы шелковыми лентами оплели его голову и руки.
И когда Гьекумен смотрела на спящего Гю-ма-о, она думала о том, что прежде чем принести быка в жертву, его украшают цветами и лентами.
для edik_lyudoedik
Плоский мир: про Сьюзен и почему у нее не получилось с Импом (или получилось?..) Желательно, юмор
Много извинений, камрад, я не уверена, что это юмор, что это IC, и что это вообще тебе понравится >__< но я надеюсь, что хоть немножко все-таки понравится ))
******
- Я понимаю, – сказала Сьюзен. На самом деле она не понимала. – Никто никому ничего не должен.
- В Цорте… – Ворон запрыгал на подоконнике, косясь на Сьюзен левым глазом. – Есть такое животное – Гиппопо. Ты не представляешь, что оно делает со львами… – Ворон доскакал до края подоконника и поскакал в обратном направлении, косясь на Сьюзен теперь правым глазом. – Затаскивает в воду, где поглубже, и топит!
- Я просто отнеслась ко всему слишком серьезно, – подумала Сьюзен. Серьезность, в конце концов, была ее наследственной чертой, спасибо дедушке.
- А крокодилов перекусывает пополам, – философски продолжил ворон.
- Я все понимаю, он меня не помнит. Совершенно не имеет никакого значения, что я спасла ему жизнь, это было в другой Вселенной, которой вообще не существовало, просто… Должен же он был хоть что-то почувствовать?! В тот раз он же почувствовал, а я тогда была невидимкой, но он все равно… смотрел на меня! Просто, когда кто-то относится к тебе, как к кому-то особенному, а потом выясняется, то больше он так не считает, да и вообще, получается, что никогда не считал… так просто нечестно!
- Но хуже всего приходится акулам. – Ворон попробовал ухмыльнуться. – Их он вытаскивает на берег и затаптывает насмерть.
Сьюзен посмотрела на ворона.
Когда тебе всего шестнадцать, и ты влюблена, а Вселенная и так сложная штука – ты явно не ожидаешь, что после того как ты спасла человеку, который тебе нравится, как минимум жизнь, и после того, как ты решила, что жизнь настолько несправедлива, что ты больше никогда-никогда этого человека не увидишь, а потом все-таки встречаешь его и говоришь ему: «Привет, это я!»…
В общем, Сьюзен никак не ожидала, что когда она прибежит в лавку «Трех роз», чтобы увидеть Импа, все, что она получит в ответ, будет: «Ага, с тебя 2.50».
- Это я к тому… – Ворон придирчиво оглядел свой хвост. – Что если бы Гиппопо сейчас встретил тебя, он бы определенно уступил дорогу…
Сьюзен молча развернулась к полке с учебниками, схватила «Логику и Парадоксы» Уолда, подумала мгновение, положила книгу обратно, вытащила «Новейшую экономику Клатча» и запустила ею в птицу.
- Все в порядке, – подумала Сьюзен. – Уж если я выбираю, какую именно книгу швырнуть, значит, со мной точно все в порядке.
С улицы послышались приглушенные ругательства ворона.
***
Имп стоял перед зеркалом и репетировал «С тебя 2.50». В следующий раз он произнесет это еще небрежнее. Он с тревогой взглянул на собственное отражение. Может, стоит сделать стрелочки на брюках? Хотя он будет стоять за прилавком и она все равно не заметит. Если она вообще… На этот раз Имп уставился в зеркало с неподдельным отчаяньем.
В конце-то концов, он же даже имени ее не знает!
@темы: Доктор Кто, Добрые предзнаменования, Террановия и Теххихаллия, Ветер в ивах, Муми-тролли, сайюки, плоский мир
-
-
29.03.2012 в 14:26Теххи, оно такое чудесное - прям нет слов. Спасибо, спасибо тебе огромное!
Я могу это унести к себе? *________*
-
-
29.03.2012 в 14:42но быть поводом радости для тебя я рада еще больше
-
-
29.03.2012 в 14:53Тут нет единично обнимающего смайлика, но, надеюсь, мысль мою уловить можно
-
-
29.03.2012 в 18:10сейчас прочитаю и скажу связно.
-
-
29.03.2012 в 18:27Потому что до некоторых мест можно добраться только, если ты пройдешь весь путь. С одной стороны, это путь, а с другой – отношение к жизни, Амелия Понд. Это такая философия. То, каким способом человек путешествует, очень много о нем говорит. о доктор!)))
Сутра – это круто!
и Милтон Кейс, и с соглашением
а теперь про мой кроссовер *____*
- Вы уверены, что не вы сделали это, ну?!
Если бы Плачущий Ангел действительно мог заплакать, он бы заплакал.
Власть над миром, это пустяки, – со знанием дела кивнула киберлюдям мисс Добросерд, делая глубокую затяжку, – попробуйте лучше добиться восьмичасового рабочего дня.
и далеки. и смерть!
ощущение, что правда в мир пратчетта попал доктор и они сплелись в объятиях, как дурные медузы.
если ты когда-нибудь захочешь, чтобы я тебе что-нибудь написала в ответ за такое чудо, то я не против!))
унесла в перепост.
-
-
29.03.2012 в 18:38вступление сделало меня смеяться, драббл отправил в страшненькую сказку.
Чего еще можно желать?
-
-
29.03.2012 в 19:13очень-очень
-
-
30.03.2012 в 13:35ощущение, что правда в мир пратчетта попал доктор и они сплелись в объятиях, как дурные медузы.
урррррррррр! ~^______________^~
если ты когда-нибудь захочешь, чтобы я тебе что-нибудь написала в ответ
а ведь захочу )) не сейчас (сейчас из меня заказчик никакой), но захочу, причем, не фик, а что-нибудь оригинальное, и тогда приду и потребую свою плату
нои-альбинои
о, нои! когда я время от времени разочаровываюсь в себе, мне надо просто перечитывать твои комментарии и солнце снова будет светить над моей головой
baccarat
ньяяяяя! ~^______________^~ оба твои, так что можно не сравнивать, и тогда они будут совсем несравненны )))
-
-
30.03.2012 в 13:44ты само коварство
-
-
30.03.2012 в 16:29На лестнице посол целует горничную, чтобы она не проговорилась о том, что он куда-то уходил, министру. Потом Шантри задумывается на мгновение и целует горничную еще раз, чтобы она не проговорилась о том, что он ее целовал.
обожемой
нет слов
щас я остальное тоже прочитаю, но это надо было в первую очередь
о, мой министр!
-
-
30.03.2012 в 16:32-
-
30.03.2012 в 16:45а я уже было подумала, что ты вчера прочитала, тебе абсолютно не понравилось и ты решила дипломатично промолчать, чтоб меня не расстраивать ))
я со страшной силой рекомендую пратчеттогеймановские "Добрые предзнаменования", можно-можно один неспойлерный и интуитивно-понятный диалог???
любимое-прелюбимое
-
-
30.03.2012 в 17:37Я вчера плохо воспринимала информацию по причине температуры, потому не стала читать.
Пратчеттогеймановские "Добрые предзнаменования" я как-нть буду обязательно, несмотря на мою утомленность Пратчеттом - мне и Шелдон в свое время рекомендовал.
Пойду вот скачаю, положу в заначку. )
-
-
30.03.2012 в 18:13Пойду вот скачаю, положу в заначку. )
ай ня! )
если, конечно, это не та же заначка, в которую ты когда-то положила "Никогде"
-
-
30.03.2012 в 19:43Не совсем та: "Никогде" у меня от Шелдона, в бумаге. А это я щас на айпод скачала.
Что, впрочем, никак не влияет на скорость прочтения. "Гиперион" - он длинный, четыре книги...